"Из люка снизу неожиданно и медленно поднимается огромный полуголый татуированный человек. Стало тихо.
Комиссар: Это не шутка? Проверяете?
Полуголый матрос: Н-но… у нас не шутят. (И он из люка кинулся на женщину.)
Комиссар: У нас тоже.
И пуля комиссарского револьвера пробивает живот того, кто лез шутить с целой партией. Матросы шарахнулись и остановились.
Комиссар: НУ, КТО ЕЩЕ ХОЧЕТ ПОПРОБОВАТЬ КОМИССАРСКОГО ТЕЛА? Ты? (Другому.) Ты? (Третьему.) Ты? (Стремительно взвешивает, как быть, и, не давая развиваться контрудару, с оружием наступает на парней.) Нет таких?..."
(Всеволод Вишневский, "Оптимистическая трагедия").
Всегда было интересно, автор пьесы, когда сочинял эту самую цитируемую фразу из собственной пьесы, ОСОЗНАВАЛ, что дарит материал для бесчисленных скабрезных шуток, которые не оставят от пафоса пьесы камня на камне? Или он сам потом удивлялся непреднамеренному эффекту?
