(цит.) "... путь Путина (опять простите за каламбур) еще не завершен. Мне кажется, что нам еще много открытий (и не всегда чудных) сулит этот персонаж. Мне кажется, что он вступил на путь, на котором нет отступления, путь, который ведет к катастрофе очень масштабной, и поэтому ни о каком свете и покое по итогам речи быть не может. Ну, просто такая ПОРЧА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО МАТЕРИАЛА МАСШТАБНАЯ, которая случилась при нем, — рискну сказать, что она в истории России беспрецедентная. ПОРЧА. Не уничтожение, а ПОРЧА. Думаю, что возможность затормозить еще есть, а возможности вот обратить это во что-то другое уже нет. Поэтому боюсь, что никакого света и покоя здесь не предвидится...".
Сказано 16 марта. За два дня до голосования 18 марта.
Вообразил "кремлевский тост": "Ну, за порчу материала!"
PS: А вот то, что у товарища Д. Быкова мне показалось очень классным.
1. "Я, кстати, с удовольствием выслушаю ваши предложения, вот про что вам было бы интересно читать. «Феномен интересного» — это лекция такая вводная на всех моих литературных курсах. У Елены Иваницкой очень интересные статьи про феномен интересного, у Михаила Эпштейна, у разных людей. Меня вообще вот феномен интересного интересует даже больше, чем категория прекрасного. Что прекрасно с точки зрения, скажем, Гегеля — ну, последовательность, цельность, integrity — это мы догадываемся. Хотя у Гегеля всегда все очень мутно написано, и темно, и поле толковательно. Мы примерно догадываемся, что такое прекрасное в эстетике. Но что такое интересное в прозе — это сложный вопрос. Человек с наслаждением считает то, что с наслаждением написано...".
2. "И вообще важную вещь сейчас сформулирую. Революция происходит не от теоретических воззрений. Революция происходит от того, что разрешительная, разрешающая, что ли, сила искусства, вот такое высокое разрешение достигается новыми художественными приемами; несколько расширяются границы изобразительной силы. Вот Руссо проник в такие дебри человеческой психики, такой глубокий и точный инструмент самоанализа он сам, что после него, после его прозы жить по-прежнему стало невозможно. И потребовалась какая-то новая радикальная форма изменения, может быть, самой общественной жизни. Как это ни ужасно звучит, но, расширяя границы изобразительности, как футуристы в частности, мы расширяем границы социальности, мы приближаем революцию. И нет другого способа приблизить революцию, кроме как расширить эстетические возможности".