Я хотел бы обратить внимание на то, на что, как мне кажется, внимания не обращали.
(цит.) "... если говорить об отношении к этой войне, ну, что говорить, я был очень советский молодой человек, добровольно ушел на фронт, сражался с фашизмом, остался жив, вернулся, многое пересмотрел, вдруг понял, что если отбросить слово “фашизм”, то это были две одинаковые системы, которые вели между собой конкурентный спор. Две тоталитарные системы. Ну, чисто внешняя разница была, кончено. Там была свастика, а здесь были серп и молот. Там был бесноватый фюрер, а здесь был гениальный вождь всех народов. Там ненавидели евреев откровенно, а здесь кричали о своей любви к евреям и тихонечко их уничтожали. Вот эта разница была. А в принципе, две одинаковые системы столкнулись. Я стал это понимать, конечно, после войны, значительно позже. Поэтому я считаю, что великой войной эту бойню называть нельзя, это неприлично. Бойня не бывает великой...".
И для Окуджавы эта война словно бы была без Великобритании, без США, не говоря уже обо всех прочих. "Две одинаковые системы столкнулись". Окуджава не замечает, что сводя главную драму XX века к столкновению двух стран, он по сути дублирует тех, ПРОТИВ кого он это говорит. У тех ведь тоже словно бы никто не воевал кроме Германии и СССР