— Да конечно, есть! — воскликнул Ять. — Я люблю никому не нужные вещи, интересуюсь одинокими чудаками, мне дороже всего то, что не имеет отношения к выживанию. Мне нравится зазор между человеком и… как бы это сказать? В человеке есть избыток… что-то сверх его нужд, а может, даже и вопреки его нуждам. Вот этот излишек я и люблю, а больше меня ничего не интересует. Мне симпатично то, что делается вопреки жизни, а сама жизнь представляется мне довольно скучным местом. Если ее вообще можно назвать местом. Как по-вашему, это политический взгляд?
— А религиозные убеждения у вас есть? — не отвечая, продолжал допрашивать Свинецкий.
— Есть, конечно. В нас слишком много необязательного, чтобы мы могли быть результатами эволюции. По-моему, это так понятно…".
(Д. Быков, "Орфография").
Если честно, с годами интерес к одиноким чудакам (и даже чудачкам) немножко истрёпывается, любовь к "никому не нужным вещам" это тоже звучит не совсем внятно, но вот симпатию к "зазору между человеком и...; к избытку, чему-то, что сверх его нужд и даже вопреки его нуждам" возможно удастся пронести через всю жизнь до ее абсолютного финала.
Или, скажем так, почти до финала. Просто не уверен, что в чисто физических муках какой-нибудь смертельной болезни и в дурмане обезболивающих средств можно сохранять симпатии к таким вот "зазорам и избыткам".
